Обитель Темных Богов

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Обитель Темных Богов » Китай » Глава десятая Призраки, обладающие материальным телом Вампиры


Глава десятая Призраки, обладающие материальным телом Вампиры

Сообщений 1 страница 2 из 2

1

От внимательного читателя, ознакомившегося с предыдущими главами, не могло ускользнуть, что китайцы далеко не всегда представляют себе призраков в некоем эфирном облике, но, наоборот, скорее склонны придавать им форму более или менее вещественную и плотную, если не сказать материальную. Феномен подобных воззрений вызвал к жизни страшных демонов, обладающих огромной силой, о которых мы сейчас расскажем подробнее. Вначале, однако, приведем в качестве примера две аутентичные истории.

«В годы под девизом правления Кайюань (713–742) губернатор Лян-чжоу (ныне пров. Ганьсу) Го Чжи-юнь во время инспекционной поездки неожиданно скончался на почтовой станции в ста ли от столицы провинции. Душа его покинула комнату, приказав при этом смотрителю почтовой станции затворить ее и никогда не открывать, и возвратилась в город. При этом слуги, сопровождавшие его, не подозревали о том, что их господин умер. Уладив в течение сорока дней все общественные и частные дела, она приказала своим людям отправиться на почтовую станцию и забрать останки. По их возвращении она лично руководила облачением тела и положением в гроб, после чего попрощалась с семьей, вошла в тело и легла в гроб. Больше она не появлялась» («Гуан и цзи»).
Другая история не менее удивительным образом показывает, насколько совершенной, зримой и осязаемой копией тела может быть душа. «В первом году Чжэньюань (785) умер Ли Цзэ из Хэнани, помощник управляющего дворца. Еще до того как тело положили в гроб, в доме с соболезнованиями появился человек в красном, заявивший семье, что его зовут Су и что он — канцлер палаты. Он вошел в комнату, и, когда его стенания и рыдания достигли наивысшей степени, тело вдруг поднялось и обменялось с ним ударами. Родственники в ужасе выбежали из комнаты. Двое оставшихся закрыли дверь и дрались до самого вечера; когда же надевшие траурные одежды сыновья хозяина отважились вступить в комнату, они увидели, что два тела лежат рядом на кровати. Размерами, обликом, чертами лица, бородами и даже одеждой они нисколько не отличались друг от друга. Созвали всех членов клана, но и они не смогли отличить одно от другого, и тогда их похоронили вместе в одном гробу» («Ду и чжи»).

Идея о том, что души могут путешествовать в облике, трудно отличимом от телесного, не будет казаться столь уж неестественной, если мы вспомним, что, по китайским поверьям, духи умерших предстают перед живыми именно в той материальной форме, в какой те знали их, когда они были живы. Китайцы полагают, что духи и демоны обитают в могилах внутри тел умерших или даже в отдельных частях тела; поэтому неудивительно, что простодушным китайцам они являлись в виде иссохших скелетов либо отдельных костей и черепов. Тела умерших и даже кости должны поддерживать, укреплять и усиливать могущество душ, к которым они принадлежат, следовательно, демон, у которого есть «собственные» тело или кости, в могиле либо же вне ее, по определению, должен обладать особой злой силой. Это отнюдь не немощный и слабый демон, проделки которого проницательные и умные люди легко разоблачают и который поэтому, желая совершить что-то плохое или принести вред, вынужден прибегать к обману и хитрости. Этот демон, обладающий субстанциальностью, на которую он может опереться, нападает на людей открыто и прямо и отличается огромной силой и неимоверной жестокостью.

«В первом году Юнтай (765) в Янчжоу к северу от монастыря Сяо-ганьсы жил человек по фамилии Ван. Как-то летом он сильно напился и лежал на кровати, при этом рука его свешивалась вниз. Жена его, опасаясь, что он заболеет ревматизмом, хотела было поднять ее, как вдруг перед кроватью появилась большая рука, схватила Вана и стащила его с кровати, после чего тело его стало медленно уходить в землю. Жена вместе со служанками пыталась вытащить его обратно, но ничего не помогало — земля словно разверзлась. Одежда и пояс, которые Ван положил рядом, также исчезли. Тогда, собрав все силы, члены семьи все-таки вытащили его наружу, и на глубине более двух чжанов нашли иссохший скелет, который, очевидно, находился там уже несколько столетий. Я не знаю, что это был за призрак» («Ю ян цза цзу», цз. 13).

Представления об экстраординарной силе демонов, сохраняющих власть над телом либо отдельными его частями, прекрасно дополняются концепции о возможности возрождения тела, во все времена сохранявшей свое влияние на умы китайцев. Таким образом, создается достаточно прочное основание для возникновения веры в так называемых «трупов- призраков», или «блуждающих призраков», веры, побуждавшей людей, если верить книгам, эксгумировать и уничтожать трупы, которые, якобы, продолжают «являться» людям. «За южными воротами Даньяна у человека из рода Люй был сад, с которого он получал большой доход. Когда плоды созревали, Люй вместе с сыновьями всегда оставался сторожить, чтобы защитить сад от воров. Как-то ночью, когда ярко светила луна, а отец сидел на камне и не сводил глаз с деревьев, он заметил, как словно из-под земли среди деревьев появилось существо с беспорядочно ниспадающими волосами. Взор его помутился от страха, он позвал сыновей, и они все вместе хотели уже было поймать ночного гостя, но увидели, что это — одетая в красное женщина, которая вдруг быстро выпрямилась во весь рост. Отец в ужасе упал на землю, и сыновья помчались домой что есть духу, словно сумасшедшие, а за ними по пятам бежала женщина. У главных ворот она прекратила погоню и остановилась — одна нога за воротами, а другая — внутри. На крики сыновей сбежалась вся семья с мечами и палками, но никто не осмеливался приблизиться к женщине, поскольку ее холодное дыхание могло поразить любого. Она вновь двинулась вперед, наклонилась, забралась под кровать, и более ее не видели.

Отца привели в чувство имбирной водой, потом сыновья отнесли его домой и созвали соседей. Все вместе они стали копать землю под кроватью и нашли красный гроб с телом женщины, облаченным тоже в красное; женщина была похожа на ту, что видели ночью. Более ни отец, ни его сыновья неотваживались охранять по ночам свой сад. Прошло три дня, и в саду нашли человека, лежавшего под деревьями. Человеку дали вина, он очнулся, и тогда его спросили, как он здесь очутился. «Я — ваш сосед, живу к западу от вас, — ответил он. — Я увидел, что у вас здесь много плодов, которые никто не охраняет, и я пришел сюда, чтобы украсть их, но тут заметил под деревом человека без головы, который поманил меня к себе. Я так испугался, что без чувств рухнул на землю». Вновь сыновья выкопали на указанном соседом месте яму и на этот раз нашли черный гроб с телом, у которого не было головы. Оба тела, еще достаточно твердых и неразложившихся, они положили рядом и сожгли; с тех пор призраки больше не появлялись» («Цзы бу юй», гл. 14).
Подобными «мерами» против трупов, коих считали опасными для человека, боролись, видимо, во все времена. Еще две тысячи лет тому назад супруга императора Чжоу Синя[85] приказала выкопать и сжечь тела пяти убитых ею наложниц и служанок мужа из-за того, что призраки их якобы тревожили ее покой. В пятом столетии, еще до своего отречения, «Цзиньаньский принц Цзы-сюнь по совету [шаманки] у вскрыл усыпальницу вдовствующей императрицы Чжао (супруги императора Вэнь-ди), дабы пресечь зло, которое она могла породить» («История южных династий», гл. 11, 1.7). Несомненно, такие же мысли одолевали и знатного вельможу, сжегшего тело своей жены, чтобы она не могла восстать из мертвых и вступить в любовную связь с другим господином.

Многие трупы-призраки посещают людей в образе черепа. Так, еще в собрании Тао Цяня (четвертый век)[86] мы читаем следующую историю: «В Синье заболела мать некоего Юй Цзиня. Он и оба его младших брата ни на шаг не отходили от ее постели и даже днем жгли огни (чтобы отогнать призраков). В один из дней они увидели, как занавески вдруг несколько раз свернулись и опять развернулись, при этом перед кроватью как-то странно завыла собака. Все обитатели дома сбежались посмотреть, что же случилось, но увидели они не собаку, а мертвеца, лежавшего на полу; на голове у него еще были волосы, а глаза вращались в глазницах — от этого зрелища вся семья чуть не лишилась чувств от ужаса. Существо, стараясь не прикасаться к нему, вынесли из дома и закопали в землю на поле позади двора; но, когда на следующее утро пошли посмотреть на могилу, оказалось, что существо сумело выбраться на поверхность и глаза его вращались, как и прежде. Его вновь зарыли, но на следующий день оно опять очутилось на земле. Тогда его опять похоронили, забросав на этот раз сверху черепицей, и больше существо не появлялось. Через день мать испустила последний вздох» («Coy шэнь хоу цзи», гл. 8).

В другом сочинении сообщается: «В деревне Лайтин, что в Шанду, госпожа Ли сидела как- то днем в главном зале своего дома и увидела покойную сестру своего мужа в белых одеждах, на голове у нее был платок. Призрак приблизился к ней и напал на нее, госпожа Ли сначала бегала вокруг кровати, но призрак не отставал. Тогда она выскочила из дома. Они что есть духу понеслись через холмы и камни, но никто не осмеливался прийти на помощь. К счастью, у северных ворот на призрака набросились с хлыстами всадники; под их ударами призрак начал исчезать, пока от него не осталось ничего, кроме платка. Когда платок подняли, под ним увидели череп» («Гуан и цзи»).

«У Сунь Цзюнь-шоу из Шаншу был отвратительный характер, он любил оскорблять шэнь и поносить гуй. Однажды, во время прогулки по горам, он решил справить нужду. Смеха ради он сел на иссохший череп, лежавший подле заброшенной могилы, испражнился и сказал: "Ешь, разве это не вкусно?" На что череп ответил, щелкая челюстями: "Да, очень". Перепуганный Цзюнь-шоу бежал так быстро, как только мог, а череп катился за ним, словно колесо повозки. Так они добрались до моста, взобраться на который череп не сумел. Уже с моста Цзюнь-шоу увидел, как череп покатился на прежнее место. Бледный, словно сама смерть, Цзюнь-шоу возвратился домой и сразу же заболел. Он подносил ко рту свои испражнения и пожирал их, говоря при этом: "Ешь, разве это не вкусно?", после чего опорожнялся и вновь поедал их. Так продолжалось целых три дня, после чего он умер» («Цзы бу юй», гл. 1).

История, приведенная выше, по-видимому, является вариацией следующей. «В год бин или дин периода под девизом правления Чжиюань (1336 или 1337) Инь Ган-ло и еще несколько жителей Люйлина гуляли как-то вечером по берегу озера Сицзяху. Они ели соленые сливы, а в рот черепу, лежавшему у дороги, наложили камней, приговаривая при этом: «Не находишь ли их часом солеными?» Потом они отправились дальше и подошли к длинному рву. И тут при свете луны они увидели, что за ними катится черный шар и кричит: «Они соленые, соленые!» Страшно перепугавшись, все бросились наутек и бежали более десяти ли, пока не оказались у переправы, что подле деревни Жун. Более того голоса они не слышали» («И вэнь цзун лу»).

Охотиться на людей черепа могут и не будучи  спровоцированными. «Местность Чучжоу (пров. Чжэцзян) — очень гористая. В уезде Лишуй, к югу от пика Сяньдуфэн, Обители Бессмертных, местные крестьяне, вспахивая землю и сея, забираются высоко в горы, до половины их высоты. В тех местах множество призраков, и люди начинают и заканчивают работать очень рано, не осмеливаясь задерживаться до темноты. Как-то в конце осени землевладелец по фамилии Ли отправился в деревню, чтобы собрать урожай риса, и остановился в сельском домике. Ночью, когда ярко светила луна, он отправился на гору, что вздымалась перед домом, и увидел скачущее прямо на него белое существо. Перепугавшись, он поспешил обратно к домику, а существо гналось за ним по пятам. К счастью, у ворот имелась решетка, которую можно было выставить вперед и через которую призрак не мог перебраться. Ли сумел установить ее и, собрав все свое мужество, отважился посмотреть наружу. При свете луны он увидел, как череп кусает решетку и бьется об нее; исходившая от него вонь была просто невыносимой. Когда прокричал петух, череп рухнул на землю, словно груда белых костей, а наутро от него не осталось и следа.
Ли расспросил местных жителей, и один из них сказал: "Можете порадоваться тому, что вам довелось столкнуться с призраком Белая кость, это спасло вас от беды. Если бы это была седовласая старуха, которая прикидывается, что держит лавку, она предложила бы вам попробовать ее табаку, а те, кто выкурят его, больше не просыпаются. Призрак этот появляется и Творит свои злые дела в лунные ночи, когда дует чистый ветер, и совладать с ним можно только с помощью метлы". Я так и не смог узнать, что же это за призрак» («Цзы бу юй», гл. 17).

Призраками, гоняющимися за людьми, могут быть даже фрагменты черепа. «Буддийский лекарь и священнослужитель Син-жу поведал следующую историю о приключениях фучжоуского монаха по имени Хун-ци, человека высокой добродетели, который вел чистую, аскетическую жизнь. В песке на берегу реки он нашел фрагмент человеческого черепа, положил его в корзину с одеждой и отнес в монастырь. Через несколько дней, когда монах спал, кто-то схватил его за ухо и потянул, после чего раздался грохот, словно упал какой-то предмет размером в несколько шэнов[87]. Монах решил, что это сделала кость, но на следующее утро он проснулся на полу возле кровати. Тогда он разбил кость на шесть кусков и побросал их в водосточный желоб. В середине ночи оттуда появились огни размером с куриное яйцо и исчезли под черепицей крыши. Тогда Хун-ци взял свечу и сказал, обращаясь к кости: "Ты не в состоянии помогать живым людям, для каких же замыслов Небу нужно использовать тебя, сгнившую кость?" После чего призрак исчез» («Ю цза цзу», гл. 13).

Однако гораздо чаще в историях о демонах и призраках умершие возвращаются в мир людей и преследуют их все-таки в «полной» материальной форме. Согласно «Цза чжуань», еще в шестом столетии до новой эры Цзы Чань утверждал, что мертвец может превратиться в очень опасного демона, если его душа или души не покинут тело. На распространенность таких представлений указывают многочисленные тексты самых разных времен, вплоть до дня сегодняшнего. Так, еще во втором веке один из авторов писал:

«В Жунани (пров. Хэнань), в павильоне у западных ворот Жуяна обитал призрак. Посетители, останавливавшиеся в павильоне, умирали, а если им удавалось оказать сопротивление призраку, то они обязательно теряли либо волосы, либо жизненные силы. Когда кто-то расспрашивал об этом павильоне, ему рассказывали о странных существах, посещающих это место еще с незапамятных времен. Потом сюда прибыл Чжэн Ци из Илу, чиновник из этой провинции. В шести или семи ли от павильона очень красивая женщина попросила у него разрешения сесть в его повозку. Вначале Ци отказал ей, но затем она все-таки села рядом и доехала с ним прямо до подножия ступенек, ведущих в павильон. Стражники предупредили его, что подниматься в павильон нельзя, на что Ци отвечал, что хочет остановиться в нем. Уже стемнело, Ци взошел по ступенькам наверх и остался там на ночь вместе с женщиной.

Еще до рассвета Ци покинул павильон. Стражник поднялся наверх, чтобы прибраться, и увидел мертвую женщину. В ужасе побежал он к начальнику павильона, который приказал бить в барабан, чтобы созвать местных чиновников, и все вместе они отправились наверх, чтобы осмотреть тело. Женщина оказалась женой некоего У, жившего в восьми ли к северо- западу. Когда тем же вечером тело умершей клали в гроб, светильник погас, а когда принесли новый, оказалось, что она исчезла. Семья немедленно забрала тело домой. Что касается Чжэн Ци, то не успел он проехать и нескольких ли, как его одолела боль в животе. Когда он добрался до павильона Лиян в Синьдуне, боль усилилась, и он умер. Больше никто не осмеливался входить в этот павильон» («Фэн су тун и», гл. 9).

В книге Юй Бао также описывается этот случай; а вот другая история, включенная в его собрание. «В Инчуани один человек по имени Чжун Ю, по прозвищу Юань-чан, в течение нескольких месяцев не посещал официальные собрания; его характер и поведение казались настолько странными, что кто-то спросил его, что с ним случилось. Ю признался, что к нему часто приходит женщина необыкновенной красоты. "Несомненно, она — призрак! — сказали ему. — Убей ее". В следующий раз, когда женщина пришла к Ю, она не вошла в дом сразу же, а задержалась во дворе. Когда Ю спросил, почему она так поступает, женщина ответила: "Ты хочешь меня убить". — "Нет", — сказал Ю и настойчиво позвал ее. Когда женщина вошла, Ю, хоть и против своей воли, ударил ее и ранил в бедро. Женщина тут же выскочила из дома и побежала прочь, вытирая на ходу капавшую кровь кусочком ткани. На следующий день Ю отправился по ее следам. Следы привели его к большой могиле, в гробу лежала красивая женщина, тело и руки которой были как у живого человека; на ней было платье из белого шелка и расшитые красные шаровары. На левом бедре виднелась рана, кровь из которой была вытерта кусочком ткани, спрятанным в шароварах» («Coy шэнь цзи», гл. 16).
«Местный ученый-ши Чжэн Бинь-Юй, — читаем мы в тексте восьмого столетия, — сообщает, что, когда он жил в Хэбэе, у тамошнего деревенского старосты умерла жена; тело ее еще лежало непогребенным, когда в один из дней после заката дочери вдруг услышали словно несшиеся издалека звуки музыки, которые медленно приближались. Когда звуки достигли двора, тело зашевелилось; когда музыка проникла в дом и зазвучала меж балок и стропил крыши, умершая поднялась и начала танцевать; потом звуки стали удаляться, и тело, спотыкаясь, покинуло дом и последовало за ними. Семья была объята ужасом; ночь была безлунной, поэтому никто не осмелился идти на поиски тела. В первую стражу домой вернулся староста. Узнав о том, что произошло, он отломал от тутового дерева сук толщиной с руку и, выпив для храбрости вина, отправился на поиски, бормоча про себя страшные проклятия. Он добрался до зарослей кустарника, среди которых было много могил, прошел еще пять или шесть ли, когда услышал звуки музыки, доносившиеся из кипарисовой рощи; приблизившись, он увидел женщину, которая при свете огня танцевала под деревьями. Староста поднял палку и ударил ее; музыка оборвалась, он взвалил тело на спину и отнес его домой» («Ю ян цза цзу», гл. 13).

Китайские мертвецы, как мы видим, обладают способностью танцевать под музыку, однако нам не попадались истории о том, чтобы мертвые собирались вместе специально для ночных danses macabres. Как показывают две приведенные выше легенды, в «обладающих телом» призраков превращаются неразложившиеся трупы только что умерших еще до того, как их скроет тяжелое бремя дерева и глины. Причем исполненными ярости и злобы демонами становятся даже добрые и мягкие женщины, о чем повествует следующая история, которую читают, рассказывают и пересказывают очень и очень многие вплоть до сего дня.

«В Янсине (пров. Шаньдун), в местечке Цайдянь жил один старик. Деревня его находилась в пяти-шести ли от главного уездного города. Вместе с сыновьями он держал придорожный кабачок, в котором останавливались проезжие торговцы, бывали здесь и возницы, и странствующие коробейники. Как-то на закате дня перед кабачком появились четверо. Взглянув на дом, они приблизились к нему, намереваясь заночевать, но все спальные комнаты для посетителей оказались заняты. Поскольку другого места для ночлега поблизости не было, они стали настойчиво просить хозяина, чтобы он их где-нибудь пристроил. Хозяин вздохнул и сказал, что место, быть может, и найдется, но только оно вряд ли придется им по вкусу. Путники ответили, что все, о чем они мечтают, — это одна циновка на всех, на которую можно было бы прилечь, и крыша над головой, и что привередничать они не собираются. Дело было в том, что у хозяина только что умерла невестка, тело ее все еще лежало в доме, а сын отправился покупать гроб, но еще не вернулся. Старик повел незнакомцев в дом, одиноко стоявший вниз по улице, в котором лежало тело девушки. Они вошли: тусклый свет от лампы падал на стол, за которым была натянута занавеска. Там лежало тело, завернутое в бумажный саван. В отгороженной занавеской части дома стояли в ряд четыре кровати. Путники настолько устали, что не успели их головы коснуться подушек, как тут же послышался громкий храп.

Один из них, однако, заснул не так скоро и услышал странный скрип, исходивший от той кровати, на которой лежало тело. Он немедленно открыл глаза и при свете лампы, стоявшей перед телом, увидел, как женщина выбралась из савана и поднялась. Через мгновение она коснулась ногами пола и медленно вошла в спальню. Наклонившись, она приблизилась к кроватям и трижды дунула на трех спавших путников; четвертый же, опасаясь, что призрак попадет и в него, потихоньку натянул одеяло на голову и, затаив дыхание, прислушался. Женщина дунула на него точно так же, как и на остальных; потом он почувствовал, что она вышла из комнаты, и, услышав шуршание бумажного савана, высунул голову — женщина неподвижно лежала на прежнем месте.
Страх его был так велик, что у него не хватило мужества поднять тревогу. Он потихоньку потрогал ногой своих товарищей, но они не шевелились, и тогда он решил, что ему ничего не остается, как одеться и исчезнуть. Однако не успел он подняться и взять одежду, как вновь раздался скрип, отчего он, вне себя от ужаса, опять юркнул с головой под одеяло. Он ощутил, как женщина приблизилась к нему и несколько раз дунула, после чего удалилась. Через короткое время он понял по шуршанию бумаги, что она опять легла на кровать и завернулась в саван. На этот раз он очень медленно вытянул из-под одеяла руку, схватил свои штаны, быстро просунул в них ноги и что есть духу прямо босиком ринулся из дома. Женщина немедленно вскочила, словно только и ждавшая, чтобы броситься в погоню, но к тому времени, как она вышла из-за занавески, путник уже отворил засов и бросился наутек.

Преследуемый призраком путник мчался вперед с громкими криками, которые разбудили всю деревушку. Он хотел была ударить в дверь кабачка, но не стал делать этого из опасения, что потеряет время, и тогда призрак настигнет его. Поэтому, завидев дорогу, ведущую в уездный город, он побежал по ней что было сил, пока не добрался до восточного предместья. Там он увидел буддийский монастырь и, услышав звуки деревянной рыбы[88], бросился к внешним воротам и стал отчаянно колотить в них. Но монахи, встревоженные столь внезапным посещением, не осмеливались впустить его; когда же он обернулся, призрак был уже совсем рядом, в каком-нибудь одном чи от него. Тогда он попытался найти убежище за белой ивой в четыре-пять чи толщиной, что росла у ворот монастыря. Он уворачивался то вправо, то влево, что все более приводило призрака в ярость и отнимало силы у обоих. Вдруг призрак застыл на месте. Путник, задыхающийся и взмокший от пота, опять спрятался за деревом; тогда призрак приподнялся и, раскинув в стороны руки, попытался обхватить дерево вместе с несчастным. В этот момент путник присел к земле, а призрак, упустив жертву и поймав пустоту, остался стоять неподвижно, обхватив дерево руками.

Монахи из монастыря еще долго прислушивались и, когда звуки затихли, осторожно вышли из монастыря и нашли путника распростертым на земле. При свете факелов они осмотрели его — хотя он казался мертвым, сердце его тихонько билось. Они принесли его в монастырь, но очнулся он только наутро. Монахи напоили его бульоном и стали расспрашивать о том, что с ним приключилось, и тогда путник поведал им свою историю. В это время зазвучал утренний колокол, и с первыми лучами солнца, когда все вокруг еще тонуло в тумане и дымке, монахи отправились к дереву и обнаружили, что рядом с ним, обхватив его, по-прежнему неподвижно стоит женщина.

Перепуганные монахи доложили обо всем в уездную управу. Начальник лично прибыл на место, чтобы провести расследование, и первым делом приказал своим людям оторвать руки женщины от дерева; однако руки, казалось, словно приросли к дереву, так что отодрать их не удавалось. Приблизившись, они увидели, что четыре пальца на каждой руке были загнуты, словно крючья, и ушли в глубь дерева так глубоко, что не было видно ногтей. Еще несколько человек попытались вытащить руки из дерева; когда, после неимоверных усилий, им это удалось, отверстия, оставленные на стволе пальцами женщины казались словно высверленными сверлом или выбитыми зубилом.

Тогда чиновник отправил гонца к хозяину кабачка, который выдал ему путаную смесь правды и неправды относительно исчезновения тела и гибели путников. Когда гонец в свою очередь рассказал ему о происшедшем в городе, старик пошел вместе с ним и забрал тело домой. Обливаясь слезами, путник говорил чиновнику: "Я покинул дом с тремя товарищами, а теперь вынужден возвращаться один; что мне делать, чтобы односельчане поверили моим словам?" Тогда чиновник выдал ему соответствующий документ, одарил подарками и отправил домой» («Ляо Чжай чжи и», гл. 13).

Не менее поучительна и следующая история. «Ученый из Шаосина (пров. Чжэцзян) по фамилии Ван получил годовое жалованье рисом (за свои достижения на ученом поприще), когда одна зажиточная деревенская семья пригласила его к себе в качестве учителя. В их доме, однако, места для учителя не нашлось, но, к счастью, на расстоянии одной ли от них стоял новый дом, хозяева которого искали покупателя. Семья купила этот дом, и учитель поселился в нем.

Осмотрев внутренние комнаты дома, Ван вышел наружу, стал ходить туда и сюда, а потом прислонился к воротам. Уже спустились сумерки, сияла луна, и тут Ван заметил под горой яркий свет. Он подошел поближе и увидел, что свет исходит из гроба, сделанного из неокрашенного дерева… "Если бы этот свет исходил от призрака, — сказал Ван самому себе, — пламя было бы белого света, а по краям чуть оттенено красным. Может быть, это сияние золота или серебра?" Он вспомнил, что в "Сумке мудрости" записано, что некоторые тюрки и хунны, облачившись в траурные одежды, клали гробы на повозки и закапывали их за пределами города и что те, кто по их следу находили свежие могилы, обнаруживали в них гробы, полные желтого и белого металла; быть может, этот гроб — нечто подобное? Какое счастье, что не кто-нибудь, а именно он оказался поблизости и может получить такое богатство!
Он отодвинул камень, вытащил из гроба гвозди, поднял крышку и — каков же был его ужас, когда он увидел труп, лицо мертвеца было мертвенно-бледного цвета, а живот непомерно вздут. На голове у него была шапка из пеньки, а на ногах соломенные сандалии — в таком погребальном облачении в области Юэ хоронили родителей, переживших своих сыновей. От страха и отвращения Ван отпрянул, но чем дальше он отступал, тем выше поднимался труп. Наконец, когда Ван сделал еще несколько шагов, тело мертвеца резко выпрямилось во весь рост. Что было сил Ван бросился прочь, но труп преследовал его по пятам. Ван вбежал в дом, запер за собой дверь, затворил ее на засов и взобрался на чердак. Только теперь он впервые смог чуть перевести дух. Предположив, что труп удалился, он открыл окно и выглянул наружу, но мертвец заметил его и, обрадовавшись, одним прыжком ворвался в дом, подскочил к двери, начал изо всех сил колотить в нее, а когда понял, что не может проникнуть внутрь, издал душераздирающий жалобный крик. Тем не менее, при третьем ударе дверь отворилась, словно распахнутая чьей-то невидимой рукой, мертвец взобрался по ступенькам на чердак, и тут уже Вану ничего не оставалось делать, как взять дубинку и вступить с ним в схватку. Не успел мертвец добраться до верхней лестничной площадки, как получил удар дубиной по плечу — по полу рассыпались висевшие на чердаке кусочки серебряной бумаги. Мертвец остановился и начал подбирать их; Ван воспользовался этим и, собрав все силы, толкнул мертвеца так, что тот покатился вниз по ступенькам. В этот момент раздался крик петуха, и мертвец остался неподвижно лежать на полу. Ван осмотрел труп — мертвец, распростерся на полу, а на его бедренной кости виднелась рана, полученная при падении. Ван созвал людей, и, когда те унесли труп прочь, чтобы сжечь, тяжело вздохнул и сказал: "Моя жадность вызвала труп из могилы, а жадность самого мертвеца привела к тому, что теперь его сожгут". Стало быть, если даже призракам не пристало быть алчными, то что уж говорить о людях!» («Цзы бу юй», гл. 13).

Призраки-мертвецы отнюдь не всегда убивают людей; многие занимаются кражами и грабежом. «Двое друзей из Цзиньлина (Нанкин) — Чжан Юй-гу и Ли вместе вели торговлю в Гуандуне. По каким-то делам Чжан вернулся с юга домой. Ли попросил его передать своей семье письмо, поэтому Чжан, как только прибыл домой, сразу отправился вручить его. В доме он увидел гроб и узнал, что за то время, пока их не было, отец Ли умер. Он преподнес жертвы душе усопшего и совершил приличествующие поклонения, что семья Ли высоко оценила. Появилась вдова и, увидев красивого и приятного молодого человека, которому было не более двадцати лет, поставила перед ним лакомства и усердно потчевала. Поскольку уже стемнело, она предложила ему заночевать у них.

2

Спальные покои Чжана и зал, где находился гроб, разделял только открытый двор. Во вторую стражу Чжан вдруг заметил, как вдова Ли вышла из женских покоев и стала подглядывать за ним в щелку окна. Он весьма удивился и, решив, что порядочной женщине не пристало вести себя подобным образом, твердо решил прогнать ее, если она откроет дверь и войдет. Однако женщина, с курительной палочкой в руках, повернулась к алтарю усопшего мужа и стала бормотать какие-то заклинания, словно увещевая его, после чего вернулась к комнате Чжана, сняла с себя пояс, связала им верхние железные кольца двери, а потом медленно удалилась. Чжан был настолько напуган и одновременно удивлен всем этим, что не отважился снова лечь спать. Вдруг с того места, где стоял гроб, донесся странный скрип, крышка гроба упала на землю, и из гроба поднялся человек с черным как смоль лицом. Из зеленых зрачков его глубоко посаженных глаз исходил свет, а сам мертвец производил невероятно страшное и отвратительное впечатление. Быстрыми шагами он выбежал из зала и направился прямиком к комнате Чжана. Подойдя к двери, мертвец издал характерный для призраков жуткий свист, после чего словно со всех четырех сторон сразу подул холодный ветер, и пояс, висевший на двери, разлетелся на мелкие кусочки. Напрягши все силы, Чжан старался удержать дверь, но мертвец оказался сильнее и ворвался внутрь.

К счастью, в комнате стоял большой деревянный шкаф; Чжан толкнул шкаф на мертвеца, шкаф опрокинулся, и мертвец оказался под ним. В тот же миг Чжан выскочил наружу. Все происходившее не осталось без внимания госпожи Ли. Она и все домочадцы бегали туда-сюда с факелами и светильниками, Чжану влили имбирный отвар, чтобы привести его в чувство, после чего госпожа Ли сказала ему: "Это мой муж. Он вел далеко не праведную жизнь, поэтому и превратился в демона-мертвеца, выходит по ночам и творит зло. Он был помешан на богатстве. Прошлой ночью он явился мне во сне и сказал, что приедет некто Чжан с письмом. "В поясе у этого человека, — сказал он, — двести монет; я убью его, заберу половину к себе в гроб, а остальное отдам тебе на хозяйство". Я решила, что все это ночной кошмар и не более, но тут появились вы и остановились у нас на ночлег. Я зажгла перед гробом ладан, молила, заклинала и упрашивала его не давать воли его порочным желаниям. Опасаясь, что он все-таки встанет из гроба, откроет дверь и убьет вас, я связала кольца двери своим поясом, но я и думать не могла, что у него такая силища". Тело отнесли обратно в гроб, и Чжан посоветовал женщине сжечь его, причем чем раньше, тем лучше, чтобы раз и навсегда пресечь то зло, которое он может натворить. "Я уже давно думаю об этом, — ответила женщина. — Но он мой муж, и я никак не могла решиться. Теперь, однако, думаю, больше нет возможности следовать предписанным обычаям". Чжан помог женщине с расходами на алтарь, к которому они пригласили известных буддийских священнослужителей, дабы они отслужили по покойному службу и сожгли тело. Лишь после этого семья смогла жить в мире и спокойствии» («Цзы бу юй», доп., гл. 6).
Приведенные выше легенды достаточно ярко описывают, насколько опасными и кровожадными могут быть демоны-мертвецы. И даже могущественные божества не могут порой избежать вреда с их стороны, если осмелятся встать между ними и их жертвами. «Торговец тканями из Сучжоу по имени Ли Цзю пересекал как-то горы Хо-шань. Смеркалось, все придорожные кабачки были переполнены, поэтому он вынужден был заночевать в буддийском храме. Водяные часы показывали вторую стражу, торговец крепко спал, и ему приснилось, что божество Вэйто[89] ударяет его по спине и кричит: "Вставай, вставай быстрее, тебе грозит большая опасность, если спрячешься за мною, сможешь спастись". Ли проснулся, весь дрожа, вскочил на ноги и услышал, как из гроба, стоявшего поодаль от его кровати, раздается скрип. Из гроба встал мертвец, весь покрытый белыми волосами, словно он носил надетое навыворот одеяние из шкур серебряных крыс. На лице его тоже росли такие же волосы, черные глаза сидели глубоко, а из зеленых зрачков исходили яркие лучи. Чудовище двинулось прямо на Ли, намереваясь напасть на него, но Ли бросился к алтарю, на котором стояли статуи буддийских божеств и, съежившись, спрятался за спиной Вэйто. Мертвец обхватил руками статую и вонзил в нее зубы с такой силой, что послышался треск; Ли изо всех сил стал звать на помощь, все монахи повыскакивали из своих постелей и с дубинами и факелами ринулись на помощь. Мертвец отпустил статую и убежал обратно к гробу, который потом нашли, как и прежде, закрытым. Наутро монахи осмотрели Вэйто, чтобы узнать, не пострадал ли он от демона-мертвеца. Оказалось, что его дубина расколота на три части, из чего можно было сделать вывод, какой огромной силой и жестокостью обладало чудовище. Монахи сообщили о случившемся властям, которые впоследствии сожгли гроб, а Ли, преисполненный благодарности к Вэйто за помощь, сделал новую позолоченную статую этого божества» («Цзы бу юй», гл. 22).

Демоны-мертвецы чаще всего обозначаются в текстах термином цзян ши, «окостеневшие, неподвижные трупы». Еще одно весьма распространенное выражение — ши гуай, «явления мертвецов» или «призраки-мертвецы». Вера в этих призраков широко распространена среди доверчивых и суеверных обитателей Амоя; здесь, а также в прилегающих районах бытует поверье, что их порождает солнечный или лунный свет, если он попадает на гроб, в котором находятся еще не погребенные человеческие останки. В этом нет ничего странного, если вспомнить, что именно свет и тепло универсума пробуждают все к жизни. Мертвые особенно часто становятся цзян ши, если их погребение по каким-то причинам надолго откладывается, что вызывает их горечь и гнев — серьезное предупреждение живым, что не следует относиться небрежно к обязанностям перед покойником. Кроме того, практически повсеместному распространению веры в мертвецов-призраков способствует и тот факт, что вся территория китайской империи буквально устлана непогребенными человеческими останками.

В Китае есть области, где только лишь из страха перед цзян ши тела умерших оставляют на открытом воздухе, чтобы ускорить процесс их разложения. Вывод этот можно сделать хотя бы из следующего замечания Суй Юаня. «К западу от Фэнсяна (пров. Шэньси) умерших простолюдинов не погребают сразу же, а оставляют их тела на открытом воздухе, пока их плоть и кровь не исчезнут, и только после этого хоронят; в противном случае, как говорят, мертвые породят зло (сюн). Если погребение произойдет до полного разложения тела, труп якобы получит ци земли и через три месяца покроется волосами. Беловолосого называют "белое зло", а черноволосого — "черное зло". Потом он приходит в дома и приносит беду» («Цзы бу юй», гл. 2).
Отметим и еще одну деталь, которой мы также уже кратко касались: цзян ши пожирают людей и охотятся за человеческой кровью. Поэтому их можно считать аналогами европейских вампиров, оживших трупов, которые вырываются из своего могильного плена и нападают на людей, дабы утолить жажду человеческой плотью и кровью. Однако свидетельств о цзян ши — кровососах в китайской литературе до восемнадцатого столетия нам отыскать не удалось. Единственный текст, который дает сведения об этих чудовищах, — это «Цзы бу юй». «Когда губернатор Инчжоу Цзян жил в провинции Чжили, он как-то встретил человека, который непрерывно размахивал руками, словно ударяя в колокол. Когда Цзян спросил его, зачем от это делает, тот поведал ему следующую историю[90].

"Семья моя живет в деревне такой-то, в которой лишь несколько десятков дворов. С гор в деревню спускался цзян ши, который мог летать по воздуху, и пожирал маленьких детей. Хотя каждый день на закате люди закрывали двери домов и прятали своих детей, тем не менее, время от времени чудовищу удавалось похищать ребенка. Крестьяне осматривали его могилу, но не могли отыскать ее дна, так что никто не осмеливался предпринять что-нибудь против него.

В это время мы узнали, что в городе живет один даос, большой знаток магических искусств. Мы собрали деньги и подарки и отправились к нему просить о том, чтобы он помог поймать призрака. Он согласился, и в день, выбранный как благоприятный, появился в нашей деревне. Он воздвиг алтарь для совершения колдовства и сказал людям: "Мое искусство позволяет покрыть сетью небо и землю, так что демону будет некуда улететь, но вы должны мне помочь своим оружием. Кроме того, мне потребуется отважный человек, который войдет в могилу". Никто из крестьян не осмелился предложить себя для этого дела, за исключением меня; я выступил вперед и спросил, для чего я ему нужен. "Призраки-мертвецы, — ответил даос, — как правило, очень боятся звуков колоколов и гонгов; когда спустится ночь, ты должен подкараулить тот момент, когда призрак вылетит из могилы, и затем спуститься в нее с двумя большими колоколами. Но ни в коем случае не прекращай ударять в них, ибо даже самой короткой паузы будет достаточно, чтобы мертвец вернулся в свою могилу, и тогда тебе не сдобровать".

Водяные часы только начали опускаться, когда лекарь взошел на алтарь, чтобы исполнить свое колдовство. Я же с двумя колоколами дождался той минуты, когда призрак вылетит из могилы. И тогда я быстро, как только мог, начал поднимать и опускать руки, которые чередовались, словно капли дождя; я не осмеливался остановиться ни на миг, поскольку призрак был уже у входа в могилу. Как ужасен он был — он не сводил с меня своих свирепых глаз, но из-за звуков колоколов он не осмеливался вернуться в могилу, а летал кругами вокруг нее. Повсюду ему преграждала путь толпа людей, так что деваться ему было некуда; поэтому, раскинув руки в стороны и отчаянно размахивая ими, он сражался с крестьянами, пока первый отблеск зари не пригвоздил его к земле. Жители деревни подобрали его и сожгли. Я же все это время оставался в могиле и не знал о том, чем все закончилось, и продолжал непрерывно звонить в колокола, не решаясь остановиться. Лишь к полудню пришли люди и вызвали меня громкими криками; с тех пор мои руки беспрестанно двигаются, болезнь эта не прошла у меня до сего дня"» («Цзы бу юй», гл. 12).

«Сюцай Лю, получивший первую ученую степень в Уцзяне (пров. Цзянсу), преподавал нескольким ученикам из семьи Цзян в Юаньхэ. В сезон Чистого Света он возвратился домой: ему был предоставлен отпуск для того, чтобы он мог прибрать могилы предков. Исполнив долг, он собрался вновь отправиться на службу и сказал жене: "Завтра я уезжаю, приготовь для меня еду пораньше". Жена ответила, что сделает все, как он велит, и на следующий день поднялась с первыми петухами. Деревня Лю находилась на берегу реки, на холме позади их дома. Жена вымыла в реке рис, собрала в огороде овощей и все приготовила; уже рассвело, но муж ее все не подымался. Она отправилась к его комнате, чтобы разбудить его, но сколько она ни звала, он не отвечал. Тогда она отдернула занавеску — муж лежал на кровати без головы, и при этом не было никаких следов крови.

Страшно перепугавшись, она позвала соседей. Все они стали подозревать ее в любовной связи и убийстве мужа и сообщили о происшедшем властям. Явился чиновник и провел предварительное следствие, после чего приказал положить тело в гроб; женщину заковали в кандалы и допросили, но свидетельств против нее не было. Тогда женщину бросили в тюрьму; прошло много месяцев, но приговор так и не был оглашен. Потом сосед, отправившись как-то на гору за дровами, обнаружил заброшенную могилу, а в ней — незасыпанный землей гроб; гроб, большой и крепко сколоченный, хорошо сохранился, а крышка его была чуть приподнята; он естественным образом предположил, что могилу вскрыли воры. Он позвал людей, они подняли крышку гроба и увидели мертвеца с чертами живого человека, покрытого белыми волосами. В руках он держал голову человека, в котором опознали сюцая Лю. О находке доложили властям; судьи приказали доставить голову, но мертвец так крепко держал ее в руках, что даже несколько человек не смогли вырвать ее. Тогда чиновник приказал им отрубить руки цзян ши. Из ран полилась свежая кровь, а в голове Лю крови не осталось ни капли — чудовище высосало ее всю. По приказу властей труп сожгли, женщину выпустили из тюрьмы, и на том дело закончилось» («Цзы бу юй», гл. 2).
Заметим, что в Европе тоже распространено поверье, что наилучший способ борьбы с вампирами — это огонь. Но китайцам известны и другие пути их уничтожения. Так, они полагают, что если сразу же после того, как монстр покинул могилу, уничтожить крышку гроба, его злые деяния сразу же прекратятся, поскольку если в гроб свободно поступает воздух, содержимое его немедленно разлагается, а значит, утрачивает силу. «Один господин, сильный и крепкий, гостил в Хугане; жил он один в старом буддийском храме. Как-то ночью, когда ярко светила луна, он вышел за ворота погулять и среди деревьев смутно разглядел какое-то существо, в платке, повязанном по танской моде, которое так легко двигалось по направлению к нему, что он не мог сомневаться — перед ним был призрак. Когда существо удалилось в самую темную часть сосновой рощи и там вошло в старую могилу, он был совершенно убежден, что это — цзян ши.

Господин этот слышал в свое время, что такой демон не может причинить никакого вреда, если потеряет крышку гроба. Поэтому на следующую ночь человек спрятался в роще, чтобы, когда призрак покинет могилу, забрать крышку гроба. Когда закончилась вторая стража, призрак действительно выбрался из могилы, словно у него была назначена какая-то встреча. Человек следовал за ним до ворот большого дома, с чердака которого женщина в красном сбросила белую веревку, по которой призрак смог бы забраться в дом; призрак схватил ее, вскарабкался наверх, и они о чем-то долго и тихо беседовали.

Теперь для нашего героя самым главным было пойти по следам призрака и стащить крышку с гроба. Хорошенько спрятав ее, он вновь скрылся в самой глубокой части рощи. Ночь близилась к концу, поэтому призрак возвращался в большой спешке. Заметив отсутствие крышки, он страшно перепугался. Призрак искал ее повсюду, а потом побежал обратно по той же самой дороге, по которой и пришел. Человек последовал за ним. Около дома он опять увидел мечущегося туда и сюда мертвеца, который что-то кричал, а женщина ему что-то отвечала с чердака. Она сделала ему знак рукой, словно говоря о том, чтобы он больше не приходил, но в этот миг прокукарекал петух, и мертвец рухнул замертво прямо на дороге. В ранний утренний час рядом с телом собрались прохожие; все без исключения выглядели подавленными и перепуганными. В надежде удовлетворить свое любопытство, они поспешили к дому: это был семейный храм семьи Чжоу, на чердаке которого стоял гроб, а рядом с гробом лежала женщина-цзян-ши. Все собравшиеся убедились, что имеют дело со странным случаем общения двух демонов; их положили рядом и сожгли» («Цзы бу юй», гл. 12).

Еще одно эффективное и весьма простое средство избавиться от посещений призраков- мертвецов — это подождать, пока из какого-нибудь подозрительного гроба не выйдет мертвец, а затем разбросать вокруг гроба рис, красный горох и кусочки железа. Возвратившись, мертвец не сможет перебраться через эти предметы и в конце концов замертво упадет на землю; после чего его можно без всякой опаски сжечь, и лучше вместе с гробом. Единственная проблема — найти человека, который был бы столь отважен и храбр, чтобы согласиться участвовать в подобном мероприятии.

По китайским поверьям, мертвецы нередко вдруг садятся на погребальном ложе и тем самым приводят в страх и трепет своих скорбящих родственников. В таком случае шеста, куска мебели или какого-нибудь предмета из домашнего хозяйства — лучше всего для этой цели подойдет веник — достаточно для того, чтобы тело вернулось в горизонтальное положение, при этом важно не допустить, чтобы к телу прикасались домашние кошки. «Лю И-сянь слыл в Ханчжоу хорошим портретистом. В одном доме с ним жили отец с сыном. Отец умер, а сын, отправившись покупать гроб, попросил, через другого соседа, И-сяня нарисовать портрет отца. Художник отправился в дом усопшего, где, к своему сожалению, никого не нашел. Предположив, что тело покойника лежит наверху, он поднялся по лестнице, сел подле кровати, на которой лежал умерший, и достал кисти.

Внезапно мертвец поднялся одним рывком. И-сянь подумал, что имеет дело с «бегущим трупом» и остался сидеть неподвижно. Мертвец также не шевелился, только открывал и закрывал рот с закрытыми глазами, при этом морща брови. Если я побегу, подумал про себя И-сянь, мертвец обязательно бросится за мной; лучшее, что я могу сделать, — это потихоньку довести начатое до конца. Он взял кисти, разложил бумагу и набросал контуры мертвеца; труп тем временем подражал каждому движения руки и пальцев художника. Сянь кричал громко, как только мог, но никто не отзывался. Внезапно по лестнице поднялся сын. Увидев сидящего на кровати отца, он от ужаса рухнул на пол, а прибежавший вслед за ним сосед был так поражен видом воскресшего мертвеца, что кубарем скатился вниз по лестнице. Перепуганный насмерть И-сянь собрал все свое мужество, чтобы оставаться на месте пока, наконец, не прибыли носильщики с гробом. Вспомнив, что "бегущие трупы" боятся метлы, он закричал: "Принесите метлу", и носильщики поняли по этим словам, что в доме — "бегущий труп". Они схватили метлу, поднялись по лестнице, с помощью метлы вернули тело в прежнее положение, а потом привели в чувство сына, лежавшего на полу, влив ему в горло имбирного напитка, после чего положили тело в гроб» («Цзы бу юй», гл. 5).
Даже если человек уже попал в смертельные объятия цзян ши, его можно вызволить оттуда. «До того как поступить на государственную службу, Ю Мин-фу, по прозвищу Бэй-лянь, жил в Хэнани. По его словам, в тех местах под навесами за городом хранилось так много гробов с покойниками, что случаи нападения на людей цзян ши происходили очень часто. Но крестьяне придумали средство для борьбы с ними, причем достаточно бесхитростное: если кто-либо попадал в объятия трупа, и тот сжимал человека так крепко, что даже после того, как мертвецу отрубали руки, впившиеся в плоть человека, когти по-прежнему невозможно было вытащить, крестьяне вбивали в позвоночник мертвеца семь плодов жужуба, после чего хватка мертвеца ослабевала. Они несколько раз применяли такой способ и нашли его весьма действенным. Если мертвец начинал двигаться вскоре после смерти, его называли "бегающей тенью"; на него оказывает воздействие дыхание ян. Если человек попадет в объятия такого демона, освободить его можно описанным выше способом» («Цзы бу юй», доп., гл. 8).

Теоретизируя по поводу явлений трупов-призраков, китайцы в целом признают, что призраки эти пребывают под властью по, т. е. той из двух душ, что отождествляется с землей, в которую она возвращается вместе с телом. Таким образом, если по — это «грубая», неразумная душа, то призраки, а значит, и их деяния, не направляются ни разумом, ни добродетелью, ни благопристойностью. Поэтому-то они и рыщут повсюду, не зная удержу, и вредят даже тем, кто никогда не делал им ничего плохого. Однако их «добрый гений», хунь, до некоторой степени все-таки может управлять их поведением, ведь именно благодаря этой душе они возрождаются. Благодаря хунь они иногда превращаются в добрых призраков, однако необходимо соблюдать осторожность, ведь их «темная сторона» не подавлена полностью, и в любой момент по может восстановить свое доминирующее влияние. Наши теоретические рассуждения хорошо иллюстрирует следующая история.

«В уезде Наньчан провинции Цзянси два господина — один средних лет, а другой молодой — постигали учение в монастыре Бэйланьсы, Северной Орхидеи; они были хорошими друзьями. Старший господин отправился домой и там внезапно умер; другой же, не зная о приключившемся несчастье, оставался в монастыре и продолжал занятия. Как-то поздним вечером он дремал, и вдруг увидел, как его старший друг открывает ворота и входит в монастырь. Присев на кровать, он похлопал молодого друга по спине и сказал: "Не прошло и десяти дней после нашего расставания, как я внезапно умер, и вот теперь я призрак, который, будучи не в силах побороть в себе дружеские чувства, пришел к тебе попрощаться". Юноша хотел было закричать и позвать на помощь, но не смог вымолвить и слова. Но второй успокоил его: "Если бы я вынашивал желание навредить тебе, я не стал бы так искренне говорить с тобой. Не бойся, я пришел, чтобы поручить тебе кое-какие дела, оставшиеся после моей смерти незавершенными". Понемногу придя в себя, юноша спросил, что это за дела. "Во-первых, — ответил призрак, — у меня есть старая мать, которой теперь уже за семьдесят, и жена, которой нет и тридцати, несколько ху риса будет им достаточно для пропитания; я надеюсь, что ты во всем позаботишься о них. Далее, у меня есть неопубликованная рукопись, я хочу, чтобы ты напечатал ее, пусть даже из-за нее я потеряю ту малую известность, что смог обрести за годы жизни. Наконец, в-третьих, у меня остался неуплаченный долг в несколько тысяч монет; прошу тебя, верни его". Юноша пообещал исполнить все его желания. Тогда мертвец поднялся и со словами "теперь, дав тебе эти поручения, я могу уйти" хотел уже было удалиться, но юноша, весь страх которого исчез, ибо старший друг говорил с ним словно обычный человек, с той же интонацией и теми же словами, и видя, что черты лица его были как у живого, со слезами стал умолять его остаться. "Мы расстаемся на такой долгий срок, — говорил он. — Почему бы вам не задержаться еще на чуть-чуть, отчего вы так торопитесь?" И тут мертвец тоже расплакался и вновь присел на кровать. Какое-то время они оставались вместе и беседовали о превратностях судьбы, пока, наконец, призрак не поднялся во второй раз, сказав: "Все, теперь я ухожу".
Призрак стоял, но не уходил. Он пристально смотрел на юношу и вдруг стал настолько отвратителен, что юноша, к которому вернулся первоначальный страх, стал подгонять его: "Теперь вы сказали все, что хотели. Идите". Но мертвец не двигался и даже после того, как юноша, ударив по кровати, громко закричал. Мертвец неподвижно застыл на месте, и тут страх юноши достиг своего предела — он вскочил с кровати и бросился наутек; призрак ринулся за ним. Он преследовал юношу несколько ли, пока тот не перемахнул через стену и не рухнул на землю с другой стороны. Это препятствие мертвец преодолеть не мог; он вытянул шею и заглянул по ту сторону стены — слюна и пена, вытекавшие из его рта, падали юноше прямо на лицо. Ранним утром мимо проходили люди; они дали юноше выпить крепкого имбирного настоя, и как раз в тот момент, когда он понемногу приходил в себя, появились члены семьи умершего, искавшие его тело. Они так ничего и не узнали о случившемся, забрали тело домой и положили его в гроб.

Сведущие в подобных вещах люди говорили: "Хунь человека добра, а по зла, хунь — это духовная мудрость в человеке, а по — тупа и неразумна. Когда мертвец впервые появился, духовная мудрость еще не полностью покинула его; но по также сопровождала хунь, и как только хунь исчезла, чувство любви растворилось. Хунь полностью рассеялась, а по осталась в человеке; пока хунь присутствовала в теле, это был словно прежний живой человек, но как только она ушла, мертвец перестал быть тем человеком. Блуждающий по свету мертвецом и "избегающий тени" порождает по; только люди, обладающие Дао, в силах сдерживать и подавлять ее"» («Цзы бу юй», гл.1).

А в нижеследующей истории призрак-мертвец приходит на помощь человеку. «Сюцай Цзо, получивший начальную ученую степень в Тунчэне, жил со своей женой, происходившей из рода Чжанов, в согласии и супружеской верности. Когда она заболела и умерла, Цзо, будучи не в силах расстаться с ее останками, целыми днями лежал рядом с ее гробом. В пятнадцатый день седьмого месяца семья его проводила церемонию Мэнлань (умилостивления душ и освобождения их из ада). Все домочадцы покинули дом, чтобы участвовать в службе в честь будд, а сюцай в одиночестве сидел рядом с гробом жены над книгой, когда вдруг налетел холодный ветер и появился призрак повесившегося человека; волосы его растрепались, из тела сочилась кровь, а позади волочилась веревка. Призрак направился прямиком к Цзо, намереваясь напасть на него. В ужасе сюцай быстро подскочил к гробу и закричал: "На помощь, дорогая жена!" И тут женщина отодвинула крышку гроба и села. "Эй ты, злобный демон, — раздался ее громоподобный голос, — как смеешь ты столь непочтительно нападать на моего супруга!" И, размахивая руками, она обрушила на него град ударов, так что призрак, хромая-, покинул дом. Потом она повернулась к сюцаю: "Глупец, всему виной твоя ревностная супружеская любовь, но ты так несчастен, что злые призраки не преминут навредить тебе; иди ко мне, сбрось свою смертную оболочку и давай опять, как и прежде, жить в гармонии и согласии до глубокой старости". Сюцай покорился, и женщина вернулась в гроб. Он позвал домочадцев, которые обнаружили, что гвозди, которыми был заколочен гроб, сломаны, а из-под крышки торчит подол женской юбки. Не прошло и года, как сюцай тоже умер» («Цзы бу юй», гл. 17).

Впрочем, у мертвецов могут быть и иные причины вставать из могил и преследовать живых. Известны случаи, в которые верят все поголовно, когда жертвы убийства возвращаются в мир людей на какое-то время, чтобы отомстить убийце и покарать его. Стоит сказать, что подобные суеверия являются хорошим средством устрашения для посягающих на человеческую жизнь. «В Сичане, что в Чанчжоу (пров. Цзянсу), жил человек по фамилии Гу; как-то на закате дня он оказался за городом и попросился на ночлег в старый храм. Настоятель сказал ему: "Сегодня я должен совершить погребальный обряд в одной семье, мои ученики уже отправились туда, так что в храме никого не будет. Прошу вас, присмотрите за храмом". Гу согласился; когда настоятель ушел, он запер ворота храма, потушил лампу и лег спать.

Во время третьей стражи кто-то начал неистово стучать в ворота храма. "Кто там?" — закричал Гу, и голос снаружи ответил: "Шэнь Дин-лань". Шэнь Дин-лань когда-то был товарищем Гу, но уже прошло более десяти лет с тех пор, как он умер. Перепуганный Гу отказался открыть ворота, но человек закричал: "Не бойся меня, я должен поведать тебе одну тайну. Если ты немедленно не откроешь, я превращусь в призрака, и неужели ты думаешь, что тогда я не смогу выломать дверь и войти без твоей помощи?" Гу не мог не открыть дверь, замок издал глухой звук, словно тело человека рухнуло на землю.

Руки у Гу дрожали от страха, глаза беспрестанно мигали, и он хотел уже было зажечь свечу, как вдруг с земли послышался громкий голос: "Я не Шэнь Дин-лань, я только что умер в доме к востоку отсюда, отравленный женой, которая мне изменила. Я сказал тебе, что я Шэнь Дин-лань, ибо хочу просить тебя отплатить за то зло, что мне причинили". — "Но я не чиновник, — сказал Гу. — Как я могу отплатить?" На что призрак ответил: "Раны на моем трупе могут свидетельствовать". — "Где же ваше тело?" — спросил Гу. "Иди сюда с лампой и посмотри, но учти, что, когда я вижу свет, я утрачиваю способность говорить". В этот момент послышались голоса людей и раздался стук. Гу пошел к воротам, чтобы впустить их: это настоятель и его ученики возвратились в храм. Все они были перепуганы, ибо, как сказали они, "как раз в то время, когда мы, совершая погребальный обряд, читали сутры, тело таинственным образом исчезло, так что нам ничего не оставалось делать, как закончить и идти домой". Гу рассказал им, в чем дело, они осветили тело факелами и увидели, что из всех семи отверстий сочится кровь, обагряя землю вокруг тела. На следующий день они донесли о случившемся властям, которые покарали виновных» («Цзы бу юй», гл. 2).
Описанные выше представления китайцев о призраках-мертвецах записаны представителями интеллектуальной среды, но они, безусловно, разделяются и массой простого народа. Авторы показывают собственную веру в то, о чем они пишут, обильно подкрепляя демонологию положениями философии инь-ян, ведь призраки, как и все прочее в космосе, создаются взаимодействием этих двух начал. Согласно автору «Цзы бу юй», призраков-мертвецов следует отличать от трех других видов трупов. «В земле есть блуждающие трупы, спрятанные трупы и непревращающиеся кости — всего три вида; все они не имеют гробов и внешнего облачения. Первые меняют место под влиянием луны, в соответствии с (двадцатью четырьмя) сезонами. Спрятанные трупы лежат сокрытые в земле в течение тысячелетий, не разлагаясь. А непревращающиеся кости — это кости той части тела, которая прежде обладала особой жизненностью; когда кости погребены, гроб и одежда разлагаются, тело вместе со скелетом превращается в глину, и только кости этой части тела не изменяются. Цвет у них, как у черного янтаря; долго пребывая под влиянием луны и солнца, они тоже приобретают способность творить зло. У носильщиков риса в последнюю очередь сгниют плечевые кости, а у рикш — бедренные кости, ибо благодаря их труду именно в этих костях накапливалась вся жизненная сила, поэтому-то эти кости так долго гниют в земле. Так же обстоит дело и со "спрятанными трупами"; "спрятанный труп", который спустя долгое время получает жизненную силу, превращается в блуждающий, а по прошествии еще более длительного периода — в летящую якша» («Цзы бу юй», доп., гл. 7).

«Цзян ши по прошествии значительного времени обретают способность летать и более не скрываются в гробах. Тогда они покрываются белыми волосами длиной в целый чи и даже больше, которые растут беспорядочно; когда они выходят из могилы или водворяются обратно, они излучают свет. Еще через более длительное время они становятся парящими якша и не умирают до тех пор, пока их не поразит гром. Единственное оружие, из которого их можно убить, — это ружье. Жители гор в Фуцзяни постоянно сталкиваются с ними, и в таком случае зовут охотников, чтобы те, спрятавшись на ветвях деревьев, напали на них. Существа эти очень сильны, настолько, что могут сравниться с медведями. Они появляются ночью, хватают людей и губят посевы» (Там же). «Господин Юй Цан-ши говорит: "Цзян ши, являющийся по ночам, чтобы похищать людей, внешне выглядит упитанным и не столь уж отличается от живого человека, но если днем вскрыть его гроб, он будет иссохшим и худым, словно мумия. Некоторые, когда их сжигают, издают писк"» («Цзы бу юй», гл. 24).

«Цзян Мин-фу из Чанчжоу говорит: "Львы и слоны, на которых ездят будды, хорошо известны человеку, а волки, которыми, сидя верхом, правят будды, — неизвестны. Такие волки — это видоизмененные цзян ши. Предположим, что какой-то человек, проходя ночью мимо могилы, видит, как мертвец открывает гроб и выходит наружу. Полагая, что он имеет дело с цзян ши, человек ждет, пока мертвец не оставит гроб, потом наполняет гроб черепками и камнями и забирается на чердак ближайшего крестьянского дома, чтобы наблюдать за происходящим. К четвертой страже труп возвращается быстрыми шагами назад, явно неся что-то в руках. Приблизившись к гробу и обнаружив, что забраться в него не удастся, мертвец бросает по сторонам яростные взгляды, глаза его широко открыты и сверкают огнем. Наконец, он замечает на чердаке человека, бежит к нему, чтобы поймать его, но ноги его не гнутся, подобно мертвому дереву; взобраться по лестнице он не может и в бессильной злобе отбрасывает лестницу в сторону. Испуганный человек, видя, что лестницы нет и вниз ему не спуститься, хватается за ветки дерева и соскальзывает вниз; но цзян ши видит его и бросается в погоню. Объятый ужасом человек что есть силы бежит прочь. К счастью, он умеет плавать. У него мелькает мысль, что мертвец, скорее всего, не сможет войти в воду; он переплывает на другой берег, а мертвец бегает в растерянности по берегу туда и сюда, кричит голосом призрака и страшно воет. Потом, трижды высоко подпрыгнув, призрак превращается в животное и убегает прочь. Он оставляет что-то на земле; оказывается, это тело ребенка, наполовину изглоданное и высосанное полностью. Некоторые говорят, что при своем первом превращении трупы становятся демонами засухи, а при втором становятся волками. Звери эти обладают разумом, они изрыгают огонь и пламя и могут сражаться с драконами; вот почему будды ездят на них, чтобы держать их в покорности"» («Цзы бу юй», доп., гл. 3).
Таким образом, в Китае вампиризм тоже связывается с ликантропией. Если мы вспомним, что, по некоторым поверьям, мертвецы могут становиться демонами засухи, о чем мы говорили выше, значит, последние могут принимать троякую форму, либо же существует три их вида. «Есть три вида ба, насылающих засуху. Первые похожи на зверей, вторые — видоизменившиеся цзян ши;, оба этих вида способны порождать засуху и останавливать ветер и дождь. Но главные, высшие демоны засухи, называемые гэ, приносят еще больший вред; они похожи на людей, но выше их ростом, и у них один глаз на макушке головы. Они пожирают драконов, и все Властелины дождя боятся их, ибо как только они увидят, что собираются тучи, они запрокидывают головы и начинают дуть, разгоняя облака во все стороны; солнце палит еще ярче. Человек не в силах совладать с ними. Некоторые говорят, что, когда Небу угодно, чтобы началась засуха, испарения горных ручьев сгущаются и превращаются в таких демонов. Когда демоны исчезают, льет дождь» («Цзы бу юй», гл. 3).

Поскольку и телесно, и психически животные близки людям, их тела, если они не успели разложиться, могут стать опасными мертвецами-призраками. Об этом, в частности, говорил Суй Юань.


Вы здесь » Обитель Темных Богов » Китай » Глава десятая Призраки, обладающие материальным телом Вампиры