Явление шаманства в контексте современных представлений о мире можно рассматривать как с этнокультурных позиций, так и с позиций философии и психологии. Явление это многогранно само по себе, так как открывает целый пласт первобытных, архетипических представлений человека о мире, строении реального и мифического Космоса, их неразрывной связи и переплетения. Об этом рассказывает историк-краевед Дмитрий Ерошкин в своей работе «Шаманизм Южной Сибири»:
Ловля «двойников»
Однополушарный мир современного человека как бы получает здесь свое естественное дополнение, возвращается в пространство бинарных форм, где у каждой вещи, субъекта материи, есть свое одушевленное «Я», двойник, или изначальная идея по Платону.
Яркое подтверждение этому мы находим в культуре Алтайского шаманизма. Как пишет Л.П. Потапов, известный исследователь истории и культуры алтайцев, «двойник шамана обладал способностью отделяться от тела во время сна в виде маленького огонька, бродить по разным местам и возвращаться при пробуждении человека. В связи с этим, было сказано еще, что во время промысла в тайге надо быть особенно осторожным и опасаться во сне выхода своего двойника, ибо его мог поймать хозяин горы или тайги, и тогда охотник заболевал».
«Случаи невозвращения двойника во время сна считались нередкими. Шаманы обычно при камлании находили не вернувшихся двойников, легко узнавая их по индивидуальным признакам и чертам заболевшего, ловили, забирали в бубен и „вбивали“ (сильным ударом по бубну) в правое ухо больному. Обыкновенный человек мог видеть двойников людей только во сне, но шаманы и „ясновидцы“ — и воочию. Особенно хорошо их видел кам, причем при содействии собственного двойника, которого мог отделить от себя по своей воле во время камлания» (Потапов Л.П., 1991 г. — Стр.30; 63).
Другой исследователь алтайского шаманизма Н.А. Алексеев также отмечает тот факт, что «шаманизм у алтайцев находится в сильной связи с погребальным культом. Они верили, что душа человека сюнэ отделяется от его тела и принимает вид прозрачного пара… (Алексеев Н.А., 1984 г. — Стр.67).
Сюнэ или Сус (двойник), по рассказам алтайцев, может быть также выслежена и поймана шаманом с целью убийства досадившего чем-либо ему человека. Про смерть такого человека говорили: Кам jiгäн — «Шаман съел».
«При анализе названия „сус“ обнаруживаются еще и древние представления о космическом происхождении огня в виде получения им сус от солнца и луны, представления о связи небесных божеств с земными существами и воздействии на них через солнечный или лунный луч. Представления о луче как средстве передачи от божественного подается жизни зародыша детей легли в основу некоторых древнетюркских и монгольских генеалогических легенд, а также шаманских образов луча как блестящей золотой нити, связывающей небеса с землей» (Потапов Л.П., 1991 г. — Стр.30; 63).
Непосредственно с верой в невидимых духов (кöрмöсы), двойников связан и сам процесс преображения обыкновенного человека в шамана, или, по-алтайски, кама.
Вот что пишут по этому поводу исследователи Сагалаев А.М. и Октябрьская И.В.: «Ярче всего идея избранничества и перерождения воплотилась в шаманской традиции. Не повторяя хорошо известных фактов, отметим следующее. Смерть и последующее рождение человека в новом качестве — центральной нерв идеологии избранничества.
Рождение шамана
Принуждение со стороны духов, получение наследственного дара — бремени, шаманская болезнь — так обставлялось обретение нового облика. Кульминационной точкой в этом мифо-ритуальном сценарии является символическое расчленение шамана духами. Кумандинцы считали, что дух — покровитель отделяет мясо от костей будущего шамана и ищет лишнюю шаманскую кость, которая присоединяется к таковым же костям его умерших шаманов-предков. Если вспомнить, какие представления ассоциировались у саяно-алтайских тюрков с костью, то становится очевидной цель расчленения, отделения плоти от костей. Духи „ищут“ суть человека, средоточие жизни. Только после рассечения, по мнению кумандинцев, претендент получал духов — помощников-предков. Наиболее архаичные представления о смерти-воскресении шамана сохранились у якутов. Рассказывали, что будущий шаман подвергается рассечению, удалившись на священную гору, где лежит на свежесодранной бересте (как роженица или умерший). Считалось, что весь этот обряд он якобы наблюдает воочию: духи, „защепляя железным крючком, разрывают, отделяют все суставы, кости очищают, выскребая мясо и удаляя соки тела. Оба глаза вынимают из впадин и кладут отдельно. По окончании всей этой операции кости снова соединяют и сшивают железными нитками… а глазное яблоко кладут обратно на место. Только после этого они (духи) превращают его в шамана“.
Так в результате радикального преобразования всех свойств и органов „ветхий“ человек обретал качественно-новое состояние, превращаясь в ясновидца и прорицателя. Становление через телесные муки и духовное обновление сближало избранника духов — шамана с пророками всех времен и народов» (Сагалаев А.М., 1990 г. — Стр. 94-95).
«Будущий шаман, — пишет исследователь Е.С. Новик, — попадая в «мир духов» проходит определенные испытания — его тело расчленяют и переделывают, варят в котлах, выковывают в кузнице, вносят под кожу магические камни, змей, червей, находят «лишнюю шаманскую кость» (Новик Е.С., 1984 г. — Стр. 199; 192).
Этот же автор замечает, что «основным мотивом избранничества (шамана) является сексуальная любовь духа к своему избраннику». (Новик Е.С., 1984 г. — Стр. 199; 192).
Такие особые отношения между бестелесными духами и людьми очень напоминают аналогичные отношения среднеазиатского «посвященного» и «горных дев» пэри, от которых он, пройдя также обряд ритуальной смерти, получал свою магическую силу (Басилов В.Н., 1984 г. — Стр. 45).
Известны были подобные «сексуальные связи» и в средневековой Европе, где за любовь к демону женского пола (суккубу) можно было запросто взойти на костер. «Безусловно истинно, что все суеверные чародейства получили происхождение от тлетворного общения людей с демонами, — читаем в печально известном «Молоте Ведьм», настольной книге средневековых инквизиторов. (см. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм — Саранск, 1991 г. — Стр. 199). Сам по себе процесс избранничества и посвящения в шаманы, если его наблюдать со стороны, очень напоминает симптомы тяжелого психического заболевания. Будущий шаман находится в это время в так называемом «измененном состоянии сознания», или, как сказали бы последователи Карлоса Кастанеды, «со сдвинутой точкой сборки» … Его двойник, или, если опять использовать аналогии из учения Дона Хуана, «тело сновидения» в этот момент находятся в совершенно иной реальности.
«Про человека, охваченного „шаманской болезнью“, кеты говорили: „Он ищет свою шаманскую дорогу“. Будущий хакасский шаман, убедившись, что духи предков-шаманов хотят видеть своим преемником именно его, должен был идти в страну предков. Он открывал для себя неведомый мир. Дорога приводила его к горе, на вершине которой растет сосна. Только тот, кто вырежет на сосне знак, может стать истинным шаманом, поэтому, путник заботился о том, чтобы украсить дерево и своей меткой. Затем он доходил до перекрестка, от которого в разные стороны расходятся всевозможные тропы — дорожки духов, животных, шаманов. Невидимый дух — охранитель перекрестка показывал пришельцу предначертанный ему путь к избравшему его духу. Этот путь приводил шамана к хлипкому мосту над стремительным потоком. Перебравшись через мост, шаман должен был пройти между двумя скалами, которые то сближались, то расходились (!). Проскочив между ними, шаман попадал в страну предков. Здесь происходило рассечение его тела, поиски у него лишней кости» (Басилов В.Н., 1984 г. — Стр. 73-75).
Поразительно насколько этот эпизод шаманского путешествия напоминает хорошо известную сцену из «Одиссеи» Гомера — прохождения корабля Улисса между Сциллой и Харибдой! «После ты две повстречаешь скалы: до широкого неба острой вершиной восходит одна. Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный» (Гомер, 1986 г. — Стр. 123-124).
Возможно, путь Улисса, есть не обычное странствие по морям, но древнейшее описание пути шаманского посвящения?! Вспомним, например, такой эпизод как спуск Улисса в Аид, в царство мертвых, чтобы получить откровение провидца Тересия…
Путешествия по иным мирам
«Алтайский кам также сначала пересекал знакомые урочища, но вскоре въезжал в неведомые страны. Перед ним простирались безжизненные степи, а за ними темнела железная гора, подпирающая небо. С трудом взобравшись на нее, шаман видел кости своих предшественников — тех, кому не повезло. Небо постоянно ударялось о железную гору (так движутся скалы Сциллы и Харибды). В те мгновения, когда небосвод отходил от горы, надо было успеть проскользнуть дальше. Точно рассчитанный прыжок — и кам успевал проскочить опасное место. Отсюда лежала дорога к „земной пасти“ — отверстию, ведущему в подземный мир. Кам спускался вниз и видел море (!), а над морем мост в виде волоса. Камлая, шаман шатался из стороны в сторону, иногда чуть не падал, показывая, как тяжел путь по волосу. Сквозь толщу морских вод на дне зловеще белели кости шаманов, сорвавшихся в пучину. Страшно! Наконец Кам ступал на твердую почву. Он на другом берегу.
Вначале он шел мимо грешников, наказанных за свои проступки, а затем приближался к жилищу могучего Эрлик-хана, властителя подземного царства» (Басилов В.Н., 1984 г. — Стр. 68; 73).
Аналогия очевидна, но этим еще не исчерпывается. К примеру, священный лук Улисса, который так и не смогли натянуть многочисленные женихи, сватавшиеся к Пенелопе. Чем это не аналог шаманского бубна, если учесть к тому же, что сам бубен иногда мыслился не только как «астральный» двойник ездового животного, но и как лук?!
А согласно информации Анохина А.В., «в исключительных случаях шаман и шаманка могут заменять бубен лучком — jölrö. Есть и такие шаманы и шаманки, которые при совершении многих обрядов ограничиваются только одним jölrö (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 52). В «Одиссее» Гомера лук является своеобразным знаком победителя, прошедшего весь круг инициации. Но как сказано выше, успех не всегда был ему гарантирован. «Кеты были убеждены: перед будущим шаманом открывались семь дорог. Одной из них следовало остерегаться: ступив на нее, шаман станет безумцем или умрет» (Басилов В.Н., 1984 г. — Стр. 68; 73).
Священные числа
А вот что пишет по поводу числовой символики в шаманизме исследователь А.В. Головнев: «Для того, чтобы подняться на шесте на седьмое небо, человек должен был стать полным шаманом. Атрибутами большого шамана являлись семичастный бубен и семь халатов, которые он при камлании менял, взывая к тому или иному Духу. «Семиголовый» шаман был духовным самодержцем округи.
Грань между «5» и «7» выступала рубежом между мирской и духовной жизнью. Переход в «7» предполагал «рукоположение» (обращение неофита в шаманы проводилось семиголовым Учителем), после чего посвященный уже не мог вернуться «в мир» и был обречен на пожизненную и даже посмертную священнодеятельность. Эта переходная грань была мучительна для духовидца — его тревожили видения, боли, страхи, иногда он подолгу отшельничал в лесу. «Шаманская болезнь» протекала обычно шесть полугодий и соответствовала восхождению через шестое Небо к седьмому.
Миновав препятствие «6», шаман оказывался «на седьмом Небе, где ему открывалась вся мудрость мироздания. А за пределами «7» начинался «ноль» — большие числа считались «бесчеловечными» (Головнев А.В., 1997 г. — Стр. 87).
Здесь интересно было бы вспомнить один примечательный эпизод из жизни Рамакришны. Когда он вышел из продолжительной многодневной медитации, и случайно услышал отдаленную брань лодочников на реке, он буквально почувствовал настоящую физическую боль!
— Вы дошли до 17, а я шагнул чуть дальше, — прокомментировал он свое состояние. Дело в том, что следующее число 18 считается определенным символом предела в индуистско-буддийской религиозной традиции (книги Махабхараты исчисляются восемнадцатью, аналогично и Пураны). Кстати, три шестерки в Откровении Иоанна Богослова — это тоже «18».
А три семерки, т.е. «21» — это предельный аркан в картах Таро, основанных на буквенно-символьной мистике иудейского алфавита.
Помощники шамана
Итак, достигнув предела, пройдя радикальную трансформацию всего своего существа — внутренней основы мировосприятия, человек становится шаманом. При этом он получает своих личных духов-помощников… Это «войско» шамана, его сила и его судьба…
«По представлениям шаманистов, указывает этнограф А.В. Смоляк, — могущество шаманов у нанайцев как и у других народов, заключается в силе их духов-помощников» (Смоляк А.В., 1991 г. — Стр. 66.). Кумандинцы считали, что «главой всех сверхъестественных помощников шамана является дух Кара Куш — черная птица. Шаманы уверяли, что этот дух весьма сильное и храброе существо» (Алексеев Н.А., 1984 г. — Стр. 84).
У «древних видящих», по словам Карлоса Кастанеды, так ж особо почитался черный орел как мистический владыка мироздания, поглощающий световую основу живых существ… Обычно во сне вновь посвященный шаман получал от своих духов указание изготовить бубен, его размеры и пропорции. Бубен имеет первостепенное значение в жизни шамана. Как пишет Л.П. Потапов, «без бубна ни один шаман не мог совершить камлание — путешествие в какую-либо зону Вселенной. Значение бубна было очень велико»… (Потапов Л.П., 1991 г. — Стр. 159; 193). По-алтайски бубен называется тюнгур, он имеет круглую форму, обтягивается шкурой ездового животного (лошади) и символизирует «двойника» последнего. Кроме того, бубен является как бы символической картой, мифо-мистическим описанием Вселенной: «Общим элементом было разделение рисунков на обтяжке бубна на три части, символизировавшие представление о трехчленном делении Вселенной. В верхней части всегда изображались небесная сфера с ее светилами, радугами и облаками… На левой стороне помещалось солнце, именуемое матерью, на правой — месяц, именуемый отцом. Такое расположение солнца и месяца отражало летнее время, ибо Камы путешествовали по Небу с весны до осени, пока оно не „замерзало“. Рисунки светил, особенно Ориона и других звезд, имели не только культовое значение, но и помогали Каму ориентироваться в „космосе“ во время камлания». (Потапов Л.П., 1991 г. — Стр. 159;193).
«Около солнца и луны рисуются кружки меньших размеров, — пишет А.В. Анохин, — утренняя заря (тан чолмон), вечерняя заря (äнäр чолмон). В области, занимаемой месяцем, солнцем и зарницами, на бубен накладываются точки, изображающие звезды (jылдыс). Число их неопределенное — от одного до восьми десятков» (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 59; 51). С внутренней стороны бубна помещается антропоморфная фигура духа бубна, предка шамана.
Также «шаманские бубны обычно снабжены звенящими железными подвесками. У каждой из них свое символическое значение. Подвески изображают в основном духов-покровителей и духов-помощников» (Басилов В.Н., 1984 г. — Стр. 93).
«Новый бубен, при чтении молитв, шаман или шаманка сначала обкуривают зажженным арчыном (можжевельником), потом кропят аракой. С этого момента бубен приобретает значение священного предмета (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 59; 51). Дьяконова В.П., известный специалист по этнографии алтайцев, так же отмечает, что «телеутские шаманы после обряда оживления бубна, проводя первое камлание с ним, приготавливали наряду с другими подношениями пять толу (ленточки). Эти подношения они вручали во время своего путешествия в миры различным духам» (Дьяконова В.П., 1984 г. — Стр. 33).
Вторым не менее важным «инструментом» шамана была колотушка «орбу». «Колотушка (орбу) к бубну вырезалась из березы, с одной, ударной стороны ее обшивали камусом дикого барана, дикого козла или самца косули. Внутреннюю часть, чуть вогнутую, обивали и крепили к пластинке девять колец. На рукоятку через кольцо прикрепляли цветные ленты из ткани. Колотушку, как и бубен, делал один мастер. Колотушка символизировала плеть, по ней шаман делал гадания после камланий» (Дьяконова В.П., 2001 г. — Стр. 165).
Что касается этимологии названия колотушки, мы можем обратиться к следующим изысканиям томского этнографа, доцента Томского университета Э.Л. Львовой. Вот что она пишет по этому поводу: «В большинстве языков тюркских народов Сибири для колотушки шаманского бубна известно одно название — «орба». Оно может быть сопоставлено с обширным гнездом понятий, существующих в тюркских языках и восходящих к общетюркской лексеме «арба». В сарыг-югурском, хакасском, башкирском и других тюркских языках глагол «арба» употребляется в значении «ворожить, колдовать, заклинать» (Львова Э.Л., 1984 г. — Стр. 88).
Одежда шамана — скафандр для путешествия в иные миры
Помимо вышеуказанных атрибутов (бубен и «орбу»), шаман часто имеет довольно экзотический костюм, однозначно выделяющий его из среды «простых смертных». Из чего же состоит одеяние шамана? Непосредственно халат или шуба шамана называется «манjак». Как пишет А.В. Анохин, «манjак употребляется шаманом или шаманкой при служении „духам земли“ (jäр-су), Эрлику (владыка подземного мира) и его сыновьям, кровным духам из категории ару нäмä и другим кöрмöсам. Ульгеню же и его сыновьям совершают служение без маньяка, в халате, к спине которого подвешиваются три белые ленты, спускающиеся до полу» (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 38; 33; 39; 47). «Полный манjак, со всеми принадлежностями, называется: кÿlтÿк манjак». К таким принадлежностям относятся, украшающие манjак пестрые ленты, священные раковины «каури», называемые по-алтайски jылан-баш — «змеиная голова» и др. «Вдоль нижней части рукавов подвешиваются медные бубенцы: на правом рукаве — четыре, а на левом — пять, всего девять». «Колокольцы и бубенцы служат шаману броней, данной от бога» (т.е. своим звоном отгоняют вредоносных для шамана духов). «Манjачная шапка, с теми или иными символическими украшениями, называется: куш пöрÿк или jыланмашту куш пöрÿк — шапка-птица. Она употребляется при служении только с „маньаком“ и самостоятельно не надевается. При перевозке из одного аила в другой, шапку вывертывают наизнанку и кладут в рукав маньака» (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 38; 33; 39; 47).
Переодевание, изменение своего статуса, мгновенное превращение из старца в юношу — характерные черты мифологического героя.
Надевая свой костюм, шаман как бы включает некий механизм аутогенного гипноза, погружая себя в «виртуальное» пространство мифа, сновидения. И если в классическом гипнозе сновидящего ведет гипнотизер, здесь цепь событий разворачивается в достаточной степени произвольно, согласно логике бессознательного конфликта между сферой идеальных представлений и ограниченной экзистенцией «здесь и сейчас». Поэтому, в отличие от современных хиппи, панков, шаман не ставит целью отделить себя от социума, он отделяет себя от «профанической» для него реальности в целом.
В этом смысле экзотическая атрибутика шамана имеет вектор совершенно противоположный: от экзистенции в трансцендентность!
Вот что пишет по данному поводу один из авторитетов в области алтаистики А.М. Сагалаев: «На костюме шамана рассыпана вся мифология. Это „космическое“ тело шамана или, если угодно, скафандр, в котором он отправляется в таинственные глубины иного мира.
Надевая такой костюм и беря в руки бубен, шаман становится живым мифом».
«В тот мир, — добавляет автор, — можно попасть только отрешившись от человеческого обличья, уподобившись его исконным обитателям» (Сагалаев А.М., 1992 г. — Стр. 115; 120).
Таким образом, шаман почти всегда находится как бы на грани двух миров — он медиатор, посредник, тонко чувствующий душу иного мира…
Добро пожаловать в ничто
Еще Г.Н. Потанин в позапрошлом веке, путешествуя по Центральной Азии, подметил тот факт, что шаман, почти на уровне какого-то внутреннего автоматизма, легко входит в «измененное состояние сознания», переходя затем в фазу динамического транса. Для этого ему вполне достаточно просто услышать звуки бубна.
«При отдаленном звуке бубна, — писал Г.Н. Потанин, — такого человека начинает подергивать, глаза его разгораются, и, наконец, с ним делается нервный припадок.» (Потанин Г.Н., 1904 г. — Стр. 48).
«Но что такое невменяемость шамана в контексте ритуала? — продолжает тему А.М. Сагалаев. Нам кажется, что она хорошо вписывается в общую картину мира. Из нее следует, что в мир иной можно попасть в состоянии, отличном от обыденного. Именно так проникают за границы человеческого мира герои эпоса, персонажи легенд и сказок. Герой садится на своего коня, трогается с места и… теряет сознание. Очнувшись, он видит себя в далеком краю. Пространство и время просто перестают существовать, между миром человека и миром иным есть качественный рубеж, „провал“.
Так же попадают и к хозяину горы. Охотник идет по склону горы, проваливается куда-то и теряет сознание. Придя в себя, видит, что находится в горе» (Сагалаев А.М., 1992 г. — Стр. 120). Вот так! Не больше не меньше, как «провал» между мирами!
Что это? «Нирвана»? Шунья буддистов? Или nihil, Ничто западных неоплатоников, христианских мистиков позднего средневековья?
И те, и другие, устремляясь в зону трансцендентного, встречали ЭТО — сферу абсолютного нуля, метафизический Вакуум. Разница была лишь в том, что одни проходили ЕГО, отбрасывая все страхи и надежды на спасение, другие же так и оставались в немом оцепенении у «врат молчания», у границы Великой Тайны. Современная наука, как это ни странно, а может быть и закономерно, все чаще приходит к выводам, совпадающим по сути с религиозными откровениями многотысячелетней давности.
О «энергоинформационных» свойствах воды, например, в научных кругах, открыто заговорили буквально несколько лет назад. Автор данной работы сам присутствовал на публичных лекциях господина Плыкина, автора брошюры «След на воде», проводившихся в конце 90-х гг. прошлого века в Томском политехническом университете. Однако, если мы обратимся к Библии, книгам Махабхараты, текстам Древнего Египта, то однозначно увидим, что жрецам древнейших цивилизаций планеты было прекрасно известно понятие воды как информационной матрицы всего живого, и, может быть, всего бытия в целом.
Аналогичным образом, видимо, обстоит дело и с представлением о Пустоте, или «провале» между мирами«.
Как известно, на буддийском Востоке были хорошо знакомы с понятием Великой Пустоты — Шуньи, учение о которой получило развитие в школе мадхьямиков. Современная квантовая физика фактически подтверждает основные положения этого древнего учения.
Еще более интересные открытия сделаны за последнее время в области биофизики, физической антропологии. Например, установлено, что синоптическое соединение двух нейронов имеет некую «щель», или синоптическое пространство межклеточной пустоты, где обычные межклеточные вещества-медиаторы преобразуются в чистый электромагнитный, энергоинформационный импульс. То есть, как замечает д-р Сильвио Фанти, «наше существование представляет собой протекающий в пустоте электро-химико-электрический процесс» (Фанти Сильвио Джиулио., 1997 г. — Стр. 37-39).
Вероятно, сей факт был хорошо известен древним тибетским целителям, представлявшим человеческое тело, как сплошное переплетение светящихся энергетических каналов. На ум сразу почему-то так и приходит аналогия с новейшей вычислительной техникой: переплетение лазерных световодов, жидкокристаллические экраны с картинками более реальными, чем сама реальность…
Продолжая далее ряд аналогий, можно снова вспомнить учение Дона Хуана в изложении Карлоса Кастанеды. Согласно ему, люди являются на самом деле «светящимися существами», которые грезят, сновидят бытие и себя в континууме этого бытия. Но при определенных обстоятельствах «картинки на экране» могут неожиданно поменяться, а программа на дисках-чакрах радикально перезагрузится самым непредсказуемым образом… Наверное, в таком случае человек традиционного мышления сказал бы просто и достаточно ясно: «Шаман родился!» И с этого момента двойник шамана — jула в состоянии совершать путешествие в любые сферы Вселенной… Он свободен!
Между Эрликом и Ульгенем
«По этнографическим свидетельствам, сибирские аборигены делили вселенную на три основные сферы, — пишет историк М.Ф. Косарев, — Верхний Мир, отождествляемый с небом, небесными светилами, местообиталище „бессмертной“ души и добрыми божествами; Средний Мир (наша земля с водами, сушей, лесами, горами, людьми и животными); Нижний Мир, где обитали злые божества и вообще темные силы; здесь также находилась страна мертвых, куда после смерти человека уходила его душа-тень» (Косарев М.Ф., 1984 г. — Стр. 214).
«В нижнем мире, по представлениям алтайцев, имеется девять рек, сливающихся в одну Тойбодым («Я не насытился») по которой текут человеческие слезы. За ней располагаются владения Эрлика — главы духов нижнего мира. Алтайцы считали, что он — старший брат Ульгена (владыка верхнего мира) и участвовал в сотворении мира и человека. Ульген создал тела людей, а душу в них вложил Эрлик и сказал, что они будут его достоянием. В связи с этим, Эрлик стал забирать к себе людей, когда кончалась их земная жизнь.
Шаманы в своих заклинаниях описывали Эрлика как старика «с атлетическим телосложением». Глаза, брови у него черные, как сажа, борода раздвоенная и опускается до колен. Усы подобны клыкам, которые, закручиваясь, закидываются за уши. Он живет во дворце из черного железа с оградой. Этот дворец, по мифам, стоит на берегу Тойбодым (Алексеев Н.А., 1984 г. — Стр. 52-53).
По верованиям алтайцев Эрлик ездит на черном быке (иногда на черной лодке без весел). Поэтому во время камлания в жертву ему приносили обязательно быка или корову черной масти.
«Привязывают животное с северной стороны юрты (не почетной). (Солнечная сторона юрты считается почетной — там приносят в жертву лошадь Ульгеню). Утром животное отводят на запад от юрты в грязное, худое место. Жертву закалывают, все мясо варят и тут же съедают. (Шкуру животного вывешивают на худосочном, жалком дереве); (но не на березе). Береза есть священное дерево. На березе вешают жертву „Бай тере“ Ульгеню» (Чорос-Гуркин Г.И., 1999 г. — Стр. 21).
В отличие от преисподней, «Небо, по представлениям алтайцев, рисуется в виде свода, отделенного от действительной земли, и состоящего из нескольких слоев. На его девятом слое возвышается красная гора — место Ульгеня» (Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера, 1976 г. — Стр. 273). «Путь к Ульгеню лежит через семь, а по другим версиям через девять, препятствий. Этот путь доступен только шаманам — мужчинам во время камлания. Но шаман достигает только пятого препятствия (алтын казык) — „золотой кол“) и возвращается обратно. Ульгень имеет дворец (öргö) с золотыми воротами и золотой престол. По виду он представляется человеком» (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 9; 14). Название «золотой кол» у большинства тюркско-монгольских народов Сибири имеет Полярная звезда. Именно она, центр Небесной сферы, считается «мировой горой» (прообраз Сумеру), «пупом Неба» и главным входом в царство Ульгеня.
Так, к примеру, согласно бурятским поверьям «полярная звезда, „золотой кол“ (Алтан гадас) осмысливается то как небесная коновязь, изготовленная девятью мудрыми кузнецами, то как камень, закрывающий отверстие в Небе, то как вершина мирового столба… Центральному небесному отверстию, через которое можно попасть на различные слои неба (их 99), соответствует отверстие в центре земли, ведущее в многослойный нижний мир» (Мифы народов Мира., 1988 г. — Стр. 172). Кстати, многие народы Сибири, как и сами Алтайцы, считают, что именно здесь в горах Алтая проходит соединительная нить между Небесными вратами и земными. То есть, здесь могут открыться пути как в различные слои мира теней, так и в мир Света…
Но, как уже было сказано выше, шаман достигает, поднимаясь в мир Света к Ульгеню, только пятого Неба — Полярной звезды. Здесь его встречает Уткучи — посланник Ульгеня. «Он посылается навстречу шаману в пятую сферу небесного пространства — „золотой кол“ — полярная звезда — и ведет здесь с пришельцами земли переговоры» (Анохин А.В., 1994 г. — Стр. 9; 14).
Почему же именно пятое Небо становится определенным рубежом, а иногда и непроходимым препятствием на пути к Ульгеню?
Чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо снова обратиться к числовой символике посвящения в шаманы: «Грань между „5“ и „7“ выступала рубежом между мирской и духовной жизнью».
Согласно «Книге Книг» Библии, именно на шестой день («между 5 и 7»), был создан Человек «по образу Божию», то есть симметрично образу Бога.
Ассиметричный изначальному образу акт ослушания и грехопадения перевел человека в новый онтологический статус. В свою очередь ассиметричное этому миру жертвоприношение Христа должно было стать началом возвращения в Эдем.
Улисс, обреченный богами на вечное скитание, все равно, наперекор судьбе стремился в Итаку. Он готов превратиться в нищего старика — бродягу, потерять свой социальный, онтологический статус, чтобы достигнуть в конце концов желанной цели.
Так и для шамана граница между «пятым» и «седьмым» небом есть точка абсолютной неопределенности (бифуркации), где необходимо совершить ассиметричный поступок — пройти в Пустоту, «провал между мирами».
Двойственность существования, ритуальные переодевания — превращения должны перейти в фазу окончательной трансформации. Так как рождение шамана через ритуальную смерть в нижнем мире должно зеркально повторяться через его воскрешение в верхнем мире.
Шаман призван был разрешить экзистенциональный конфликт жизни и смерти, примирить архаичный социум с неизбежностью биологической смерти, что с успехом продолжают делать все мировые религии.
Феномен шаманства еще требует дальнейшего изучения и осмысления, и регион Южной Сибири в этом смысле является благодатным полем деятельности для такой исследовательской работы.
Список литературы:
1. Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири (опыт ареального сравнительного исследования) — Н., «Наука», 1984 г. — 232 с.
2. Анохин А.В. Материалы по шаманству у алтайцев — Горно-Алтайск, «Ак-чечек», 1994 г. — 152 с.
3. Басилов В.Н. Избранники духов. — М., «Политиздат», 1984 г. — 208 с.
4. Головнев А.В. Числовые символы хантов (от 1 до 7) // Народы Сибири: история и культура — Н., Институт археологии и этнографии СОРАН, 1997 г. — с. 86-90.
5. Гомер. Одиссея. — М., «Художественная литература», 1986 г. — 270 с.
6. Дьяконова В.П. Алтайцы (материалы по этнографии теленгитов Горного Алтая) — Г-Алтайск, «Юч-Сумер», 2001 г. — 222 с.
7. Дьяконова В.П. Некоторые этнокультурные параллели в шаманстве тюркоязычных народов Саяно-Алтая // Этнокультурные контакты народов Сибири — Л., «Наука», 1984 г. — с. 30-49.
8. Косарев М.Ф. Западная Сибирь в древности. — М., «Наука», 1984 г. — 242 с.
9. Львова Э.Л. Материалы к изучению. Истоков шаманизма (шаманские атрибуты сибирских тюрков) // Этнография народов Сибири — Н., «Наука», 1984 г. — 149 с.
10. Материалы Г.И. Чорос-Гуркина по Алтайскому шаманству (из фондов Республиканского музея им. А.В. Анохина) // Кан-Алтай № 18, 1999 г. — Г-Алтайск, «Чаптыган». — с. 14-21.
11. Мифы народов Мира. Энциклопедия. Т 2 — М., «Советская Энциклопедия», 1988 г. — 719 с.
12. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. Опыт сопоставления структур. — М., «Наука», 1984 г. — 303 с.
13. Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. — Ленинград, «Наука», 1991 г. — 319 с.
14. Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера — Л., «Наука», 1976 г. — 331 с.
15. Путешествия Г.Н. Потанина по Монголии, Тибету и Китаю. Обработаны по подлинным его сочинениям М.А. Лялиной. Изд. 2-е. — С-Петербург, 1904 г.
16. Сагалаев А.М. Алтай в зеркале мифа — Н., «Наука», 1992 г. — 176 с.
17. Сагалаев А.М. Октябрьская И.В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. — Н., «Наука», 1990 г. — 209 с.
18. Смоляк А.В. Шаман: личность, функции, мировоззрение (Народы Нижнего Амура) — М., «Наука», 1991 г. — 280 с.
19. Фанти Сильвио Джиулио. Микропсихоанализ. — М., «ЦПП», 1997 г. — 400 с.
